Один из героев одной из моих любимых книг… ну да, так вот загадочно всё получается. Так вот, этот герой утверждал, что каждый человек рождается с криком «любите меня, ну пожалуйста, любите!» Мне кажется, что я вместо «любите» кричала «доверяйте мне». Потому что ещё с песочницы я была большой охотницей до чужих тайн. Мне, маленькой девочке, любой человек виделся этакой шкатулкой. Некоторые были яркими такими, с росписью под хохлому, другие – серыми и невзрачными, но самое-то главное не внешний вид, а то, что лежало внутри. А там драгоценными бусинами перекатывались детские секреты, алмазами сверкали влюблённости, тусклым самоварным золотом блестели воспоминания… Хотелось каждую шкатулку открыть и перебирать, перебирать драгоценности, которым конца-края не было. И, знаете, они открывались. Видимо, широко раскрытых любопытных глаз и тихого, почти не произносимого «я вас слушаю, и мне очень интересно» хватало, чтобы подобрать ключик к любой из них.
Так случалось, что в любой компании я понемногу узнавала всё обо всех. Что Маше нравится Дима, но она ему об этом никогда не скажет. И что Дима неровно дышит к Маше, но боится признаться, например. И что Машина лучшая подруга в Димку влюблена тоже как кошка, поэтому начинает потихоньку ненавидеть Машу, прожужжавшую ей все уши своей великой любовью… Честно, я старалась почти не вмешиваться, но в один прекрасный момент Дима слышал от меня: «А с чего ты взял, что ни капли ей не нравишься? Она тебе об этом прямо говорила? Ах, подруга сказала… Понятно. Но ты всё равно попробуй!» Ну да, у Димы и Маши хэппиэнд – семья и дети, а подруга… подруга кусает локти от зависти.
Я не манипулятор, я коллекционер сведений обо всех окружающих, которые охотно делятся информацией о себе с теми, кто умеет слушать. Просто иногда получалось использовать то, что я знаю во благо. А иногда и во вред, да. Наверное, я могла бы стать великой сплетницей, но, как и многие коллекционеры, я предпочитаю любоваться собранными сокровищами сама, а не «устраивать выставки». К тому же, чужая тайна – это не та вещь, которую можно выставить на обозрение публики.
Иногда мне кажется, что я знаю слишком много, чтобы продолжать хорошо относиться к людям вообще. Как там говорилось, «многие знания – многие печали». Но потом это проходит. И я снова выжимаю свою жилетку и предлагаю её всем, желающим поплакаться и уверенным, что никуда дальше это не пойдёт.
Другое дело в том, что свои драгоценности я в чужие шкатулки почти не перекладываю. И тех, с кем откровенна я, единицы. Для остальных шкатулочка заперта на семь замков, ключи к которым надо подбирать очень долго. Но это, знаете, уже совсем другая история.